Армянский «Олигархизм» навязывает свой «фаллос» обществу. Художник Самвел Сагателян. Exclusive NEWS.am Style

Его однодневная выставка, проведенная на квартире у киноведа Шаги Юзбашян, вызвала шквал разгневанных мнений. В квартире. Выставка. На день. То, есть об этом нигде не рекламировалось, то есть, он никому ее не навязывал, то есть, те, кому было неинтересно, могли и не прийти. Задвигая куда-то художественный характер и культурную ценность представленных на выставке произведений, хотелось бы выдвинуть вопрос человеческих ценностей.  Не принимайте его! Он не навязывается. Но стоит ли ломать стулья? ...

NEWS.am STYLE побеседовал с художником Самвелом Сагателяном о сущности его работ и источниках вдохновения.

Как появилась идея «Транс Романса»?  И почему Вы решили показать его именно в Армении?

Я заметил, что «сырье» и переживания моих работ последнего периода формируются здесь, а их производство – в США, так как, тем не менее, технология творческого процесса больше развита на Западе, по крайней мере, для меня это так.

Этот цикл родился в США с 2010 по 2013 годы, когда я начал интересоваться людьми этого вида, которых называют «Transsexuals» (транссексуалами), которые от рождения являются мужчинами, но идентифицируют себя с женщинами и делают все для того, чтобы подтвердить это, прибегая к определенным изменениям тела, но оставляя главное свидетельство своей мужественности. Это отдельная реальность, реальность очень противоречивая, когда, кажется, подтверждается существование транзиторного состояния полов, которое подразумевает эти два состояния.

Во всем этом есть что-то мифическое. Зачастую, открыто демонстрируя свою сексуальность, они пытаются подчеркнуть и продемонстрировать свою женственность, соревнуясь с женщинами. Должен сказать, что с психологической точки зрения меня всегда интересовало это конфликтное транзиторное состояние, когда сталкиваются противоречия. Такова моя сущность, моя родина, Армения именно такова – транзиторный перекресток между конфликтными противоречиями.

Я захотел впервые показать этот цикл в Армении, как бы, желая возвратиться в местность, где появилось «сырье» моего искусства  и связанные с ним переживания. Я почувствовал, что должен сделать это именно сейчас, и все получилось вовремя и в правильном месте. Она была проведена благодаря координатору Вигену Галстяну и Шаге Юзбашян, которая предоставила свою квартиру для проведения выставки.

То есть Вашу выставку не стоит воспринимать лишь как цикл работ сексуальной направленности? Хотите сказать, что речь идет также об играх сознания?

Да. Когда я говорю, что «сырье» и переживания в этих работах сформировались здесь, я имею ввиду, например, вдохновление Саят-Новой. У меня было желание обострить, углубить и расширить скрытые уголки проявления сексуальной любви, которые есть у Саят-Новы, как транзиторное состояние, когда совокупность противоречий, создающих ощущение неопределенности, обостряет транзиторность, превращая ее в мишень, где транзиторны и сексуальность, и образы, и чувства, и география.  То есть посредством углубления восприятия сексуальной любви раскрываются различные психологические пласты. Конечно, я применил и язык сарказма, и гротеск, и художественный подход, продемонстрировал проявления нарциссизма и проявлений мужского доминирования, которые имеют множество разных трактовок.

Очень часто можно слышать такие выражения: «Он большой ребенок» или «Он нежен, как женщина». По-Вашему, насколько сексуальная, психологическая или нравственная противоречивость свойственна нам, людям? Как Вы считаете, можно ли сказать, что в нас есть все?

Несомненно. На выставке есть несколько работ, где человеческие тела слиты воедино, слиты воедино тела транссексуалов и мужчин. Заявляется проблематика того, что в нас есть все. В мужчине присутствует женское начало, в женщине – мужское. Настолько легко увидеть все это! Чувствовать и понимать все тонкие полутона жизни – это женская способность. В конце концов, что является мужественным, а что женственным? С психологической точки зрения люди обладают сложной многослойной структурой. В них есть все: и ребенок, и женщина, и мужчина.
 

Много шуму поднял также ваш цикл «Тело», где все работы изображены с фаллическими символами: церкви, политические деятели, святые… Какова идея этого цикла?

Я начал работать над этим циклом достаточно давно, еще с 1995 года. Основная концепцией этого цикла является взаимосвязь и взаимопроникновение материального и духовного. Призрачный фаллос, который представляет собой воплощение изначального тела, проникает и соединяется с различными архитектурными сооружениями, культурными символами, памятниками и личностями, бросая вызов тому мнению, что материальное и духовное могут существовать в отдельности друг от друга. Значение фаллоса намного больше, чем просто мужское начало. Он является воплощением любви, секса, власти, идеи, рождения, стремления - всего.

Это форма, которая воплощает собой практически все на свете. Фаллический символ обладает богатым содержанием и, вступая во взаимоотношения с различными культурными символами, может вызвать различные прочтения.  Этот фаллический символ обвивается вокруг этих зданий, вступает в связь с теми строениями, в которых очевидно доминирование власти, идеи самоутверждения власти. Это финансовые и религиозно-духовные объекты или просто культурные символы и личности. В этом смысле можно представить тысячи явлений: и сексуальный акт, и идеологический, и акт единения. И, в конце концов, что материально, а что духовно? Эта грань для меня весьма прозрачна и тонка.

Так что здесь присутствуют и противоречия, и критика по отношению к некоторым явлениям. Что касается церкви, разве является для кого-нибудь секретом то, что она, как институт, уже давно превратилась в бизнес, коррумпированный механизм по ограничению и подавлению свободы, а в качестве архитектурного памятника – в независимую культурную ценность? Так что фаллическое тело и вступает в отношения, и раскрывает, и проникает, и нарушает, но в любом случае происходит АКТ, во время которого встречаются содержание и тело.

В качестве справки хочу сказать, что самая нашумевшая работа этого цикла, Эчмиадзинская церковь, впервые была представлена в Национальной галерее Армении в 2001 году на выставке, организованной армяно-американским меценатом Вики Ованнисяном. Куратором выставки являлся Назарет Кароян. Выставка была организована в рамках программы к 1700-летию принятия Христианства Арменией. Они оба выбрали именно эту работу. Конечно, было опасение, связанное с характером этой работы, тем не менее, она была представлена. Это был достаточно крупный постер, который прикрепили рядом с грандиозной картиной Сарьяна. Это было для меня очень символично, а духовным спонсором выставки выступил духовный пастырь Араратской Епархии Навасард Кчоян.

В целом, в Ваших работах присутствует атмосфера гротеска, саркастический подход к некоторым явлениям в жизни. У Вас даже есть такой цикл…

Да. Я очень часто отношусь к реальности с сарказмом. Мой цикл «Гротескная реальность» (Grotesque Reallity), является  взглядом художника на поствоенные реалии 1990-ых, это своеобразное исследование трансформаций человеческого образа, раздвоения, гротескной реальности, бытового абсурда, человеческих пороков. Для меня этот период был более сюрреалистичным, чем так называемый теоретический сюрреализм. В личной жизни этот период совпал с кризисом, связанным с состоянием здоровья, и мой сарказм по отношению к реальности и себе самому, можно сказать, стал единственным выходом из этого состояния. Я намерен представить этот цикл полностью, включив в него также работы, в которых для меня раскрылся также  гротеск в американской реальности.

Вы были готовы к критике, когда собирались представить «Транс Романс»? И, вообще, готовы ли Вы подвергнуться критике снова?

Да, конечно. Я был уверен, что меня раскритикуют. Просто не ожидал, что это будет воспринято до такой степени остро. Это говорит только об одном: представление современного искусства подействовало на какие-то очень важные точки. Была очень смешная «критика», уровень которой был до такой степени низким, что ответить на это значило бы погружение в их собственное болото. Я бы хотел услышать критику качественную с точки зрения искусства. Именно такие вещи формируют поле искусства. Помимо того, что у нас все политизируется, в свою очередь искусство подвергается остракизму. 

Художник нарушает уже принятую культуру, разрушает ее, создавая новое. Если в искусстве нет места радикальности или она демонстрируется, но общество не принимает его, боится или начинает «бросаться камнями» из-за того, что оно демонстрирует «наготу» или «фаллос», возникает «олигархизм», который, взяв на себя роль разрушающего культуру «деятеля искусства», варварски самоутверждается, навязывая свой «фаллос» обществу. Художник разрушает с любовью , обнажая себя, и именно в этот момент происходит истинный акт, из которого рождается новая культура.

Рождение новой культуры является или актом любви, или насилия. Если это делаяется с помощью искусства, это акт любви, а «олигархизм» рождается посредством  акта насилия… Выбор за обществом.