Беседа по душам. Часть I: Самое большое мое сумасшествие еще впереди - Ваагн Айрапетян (фото)

Пасмурно, вечер, настроение на нуле… Невесело в сегодняшнем Ереване, и кажется былой блеск и радость куда-то спрятали… Но я знаю куда… Вечер, клуб, пианист. Нет! Волшебник. Кажется, под его руками клавиши превращаются в разноцветных бабочек. Завораживающие нотки джаза проникают сквозь кожу в кровь и прямо в сердце.

Для многих из нас музыка – средство успокоения, некий антидепрессант. Мы эгоистично наслаждаемся ей, к стыду своему даже не задумываясь, кто дарит нам это волшебство. Так кто же ты, Ваагн Айрапетян?

Если сегодня прогуляться по Еревану и попросить прохожих назвать десятку лучших джаз музыкантов, Ваше имя будет названо одним из первых. Но тут заметен один нонсенс, о Вас лично, о Вашей жизни мало кто сможет рассказать. Поэтому хотелось бы воспользоваться нашей сегодняшней встречей и познакомить наших читателей с Вами, как с «простым смертным».  И хотелось бы начать с первых шагов. На заре вашей карьеры, были ли в Вашей жизни события или люди, которые, как Вы считаете, стали судьбоносными и сформировали Вас, как личность?

Тут нет никакой разницы: я как личность и как музыкант – единое целое. То, что музыкант представляет из себя, как личность, то, что у него внутри - в его душе, то чем он живет, обязательно отражается в музыке. Я импровизатор, я живу жизнью импровизатора, и именно это отражается в моей игре и в моем творчестве.  Я не выбирал музыку, музыка выбрала меня. В творчестве всегда так, если ты выбираешь, можешь ошибиться и мучиться всю жизнь. Даже Арам Хачатрян начал заниматься музыкой только в 14 лет, когда понял, что это его.

Были ли моменты разочарования в себе? Как Вы с ними справлялись? Было ли опасение, что все это - ошибка?

Нет. Никогда, потому что, как я уже сказал, выбирал не я. Музыкантами становятся потому, что не могут не стать. Безусловно, есть люди, которые идут в музыку, потому что хотят известности. Им кажется: «Ну что сложного, я умею петь». Вкладываются средства, людей раскручивают, они становятся известными, а мы потом мучаемся. Я говорю в мировом масштабе, не только об Армении.  

Что или кто Ваша муза?

Моей музой может стать все что угодно. Моя муза – это моя семья, моя жена, мои дети, мои друзья… Моей музой может стать в какой-то момент мой любимый джаз-клуб. Мимолетное сиюминутное ощущение, могут быть звуки природы, или телефонный звонок. Это может быть все, что угодно. То есть это не по заказу, муза… она в воздухе… повсюду, мне очень сложно поймать и сказать: «Вот она – моя муза».

 Делали ли Вы в своей жизни что-то по-настоящему сумасшедшее? 

Во всем, что я делаю есть немного сумасшествия. Но мое самое большое сумасшествие еще впереди. Это как с творчеством, самое главное произведение пока не написано. Когда меня спрашивают, какое из своих работ, я люблю больше всего, я всегда отвечаю: «То, которое пока не написал».

Насколько Вы эмоциональны? Были ли в вашей карьере случаи, когда хотелось выгнать всех из зала?

Да, я эмоционален. Даже очень. Причем меня может вывести из себя сущая мелочь, а в случае чего-то серьезного я могу сохранять полное спокойствие. Одна из моих черт, которая, я хотел бы, чтобы была более «стабильной», это мое нетерпение. Я крайне нетерпелив. Я даже родился в 6,5-7-месячным. Но это нормально, я не считаю это своей отрицательной стороной. 

Что касается моих слушателей, то могу сказать, что с возрастом я стал более снисходителен. Когда я был молод  - 18-25 лет, на меня действовали разные мелочи, например, если кто-то в зале начинал громко говорить или есть. Но потом я понял, что такие вещи нужно использовать в музыке. К примеру, они говорят, а мы начинаем им аккомпанировать. И теперь уже не они мне мешают, а я им помогаю. По сути я участвую в их разговоре.

Таких случаев очень много, временами излишне громкие собеседники могут этого сразу не почувствовать, но те, кто слушает нас внимательно, сразу понимает, что происходит. Люди начинают смеяться, этот смех также превращается в музыку, потом, к примеру, кто-то комментирует происходящее, это тоже перерастает в музыку. Иногда я даже даю микрофон «нарушителям», чтобы они «выступили» со сцены, а что? Может это важно, вот мы все и узнаем. То есть то, что могло стать причиной нервотрепки, что могло стать помехой, превращается в юмор. Происходящее в зале играет и определенную роль в воспитании слушателя, человек понимает, что не рассчитал баланс, ведь намеренно никто таких вещей не делает.

В какой-то момент я понял, то, что выводит меня из себя, может в реальности мне помочь. Проще говоря, очень многое зависит от того, как к этому относиться. К примеру, стакан наполовину пуст или наполовину полон.

Беседу вела Нана Ваграмян

Фото - Арсен Саргсян